 |
 |
|
|
"А за мною шум погони..." Борис Пастернак и власть. 1956 - 1972 гг.: Документы
Под ред. В.Ю. Афиани и Н.Г. Томилиной
/ Москва/ РОССПЭН/ 2001/ 432
Сборнику официальных документов, со всей полнотой раскрывающих историю издания на Западе романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго" и последовавшей затем травли поэта, предпослан пророческий эпиграф "Грядущее на всё изменит взгляд..." Это так: изменило. Впрочем, и тогда, в прошедшем, как выясняется из книги, далеко не все смотрели одинаково: и на Пастернака, и на его литературный роман, и на "последнюю любовь" поэта Ольгу Ивинскую.
Сборнику официальных документов, со всей полнотой раскрывающих историю издания на Западе романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго" и последовавшей затем травли поэта, предпослан пророческий эпиграф "Грядущее на всё изменит взгляд..." Это так: изменило. Впрочем, и тогда, в прошедшем, как выясняется из книги, далеко не все смотрели одинаково: и на Пастернака, и на его литературный роман, и на "последнюю любовь" поэта Ольгу Ивинскую.
Всю эту сумму взглядов и выявляет новое издание, поступившее в фонд библиотеки первой гимназии, очень качественное, подробно откомментированное и далеко не ограничивающееся лишь официальными документами, сначала оживленно курсировавшими между Союзом писателей, Лубянкой и ЦК КПСС, а затем на три с лишним десятилетия похороненные в спецхране. Пожалуй, наиболее интересны собранные вместе современные зарубежные и отечественные критические отклики на роман Пастернака, из которых легко вычитывается обратный подтекст. Все (!) рецензенты - и наши, и зарубежные - в оценке книги ведут двойную игру. Одни поносят, держа в уме: гений, так вот же ему, вот! Другие восторгаются: стилистически безупречный шедевр русской прозы, держа в уме: так ее, совдепию, так, в хвост и в гриву!
Читать сборник, изданный академически полноценно, да к тому же и на высоком полиграфическом уровне, поверьте, - великое удовольствие, какое не часто доставляет и хорошая художественная проза. Удовольствие, правда, изрядно мазохистское и потому, может, желанное лишь достаточно узкому кругу читателей, а именно тем, кто еще не забыл, что это такое - "родиться в России с умом и талантом", а главное - с тем же жить в СССР. И не просто жить, а "жить не по лжи". Ну так и тираж у книжки соответственный - две тысячи экземпляров. Видно, и впрямь штучное это дело - житие "не по лжи". Сборнику официальных документов, со всей полнотой раскрывающих историю издания на Западе романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго" и последовавшей затем травли поэта, предпослан пророческий эпиграф "Грядущее на всё изменит взгляд..." Это так: изменило. Впрочем, и тогда, в прошедшем, как выясняется из книги, далеко не все смотрели одинаково: и на Пастернака, и на его литературный роман, и на "последнюю любовь" поэта Ольгу Ивинскую.
Всю эту сумму взглядов и выявляет новое издание, поступившее в фонд библиотеки первой гимназии, очень качественное, подробно откомментированное и далеко не ограничивающееся лишь официальными документами, сначала оживленно курсировавшими между Союзом писателей, Лубянкой и ЦК КПСС, а затем на три с лишним десятилетия похороненные в спецхране. Пожалуй, наиболее интересны собранные вместе современные зарубежные и отечественные критические отклики на роман Пастернака, из которых легко вычитывается обратный подтекст. Все (!) рецензенты - и наши, и зарубежные - в оценке книги ведут двойную игру. Одни поносят, держа в уме: гений, так вот же ему, вот! Другие восторгаются: стилистически безупречный шедевр русской прозы, держа в уме: так ее, совдепию, так, в хвост и в гриву!
Читать сборник, изданный академически полноценно, да к тому же и на высоком полиграфическом уровне, поверьте, - великое удовольствие, какое не часто доставляет и хорошая художественная проза. Удовольствие, правда, изрядно мазохистское и потому, может, желанное лишь достаточно узкому кругу читателей, а именно тем, кто еще не забыл, что это такое - "родиться в России с умом и талантом", а главное - с тем же жить в СССР. И не просто жить, а "жить не по лжи". Ну так и тираж у книжки соответственный - две тысячи экземпляров. Видно, и впрямь штучное это дело - житие "не по лжи". Сборнику официальных документов, со всей полнотой раскрывающих историю издания на Западе романа Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго" и последовавшей затем травли поэта, предпослан пророческий эпиграф "Грядущее на всё изменит взгляд..." Это так: изменило. Впрочем, и тогда, в прошедшем, как выясняется из книги, далеко не все смотрели одинаково: и на Пастернака, и на его литературный роман, и на "последнюю любовь" поэта Ольгу Ивинскую.
Всю эту сумму взглядов и выявляет новое издание, поступившее в фонд библиотеки первой гимназии, очень качественное, подробно откомментированное и далеко не ограничивающееся лишь официальными документами, сначала оживленно курсировавшими между Союзом писателей, Лубянкой и ЦК КПСС, а затем на три с лишним десятилетия похороненные в спецхране. Пожалуй, наиболее интересны собранные вместе современные зарубежные и отечественные критические отклики на роман Пастернака, из которых легко вычитывается обратный подтекст. Все (!) рецензенты - и наши, и зарубежные - в оценке книги ведут двойную игру. Одни поносят, держа в уме: гений, так вот же ему, вот! Другие восторгаются: стилистически безупречный шедевр русской прозы, держа в уме: так ее, совдепию, так, в хвост и в гриву!
Читать сборник, изданный академически полноценно, да к тому же и на высоком полиграфическом уровне, поверьте, - великое удовольствие, какое не часто доставляет и хорошая художественная проза. Удовольствие, правда, изрядно мазохистское и потому, может, желанное лишь достаточно узкому кругу читателей, а именно тем, кто еще не забыл, что это такое - "родиться в России с умом и талантом", а главное - с тем же жить в СССР. И не просто жить, а "жить не по лжи". Ну так и тираж у книжки соответственный - две тысячи экземпляров. Видно, и впрямь штучное это дело - житие "не по лжи".
Всю эту сумму взглядов и выявляет новое издание, поступившее в фонд библиотеки первой гимназии, очень качественное, подробно откомментированное и далеко не ограничивающееся лишь официальными документами, сначала оживленно курсировавшими между Союзом писателей, Лубянкой и ЦК КПСС, а затем на три с лишним десятилетия похороненные в спецхране. Пожалуй, наиболее интересны собранные вместе современные зарубежные и отечественные критические отклики на роман Пастернака, из которых легко вычитывается обратный подтекст. Все (!) рецензенты - и наши, и зарубежные - в оценке книги ведут двойную игру. Одни поносят, держа в уме: гений, так вот же ему, вот! Другие восторгаются: стилистически безупречный шедевр русской прозы, держа в уме: так ее, совдепию, так, в хвост и в гриву!
Читать сборник, изданный академически полноценно, да к тому же и на высоком полиграфическом уровне, поверьте, - великое удовольствие, какое не часто доставляет и хорошая художественная проза. Удовольствие, правда, изрядно мазохистское и потому, может, желанное лишь достаточно узкому кругу читателей, а именно тем, кто еще не забыл, что это такое - "родиться в России с умом и талантом", а главное - с тем же жить в СССР. И не просто жить, а "жить не по лжи". Ну так и тираж у книжки соответственный - две тысячи экземпляров. Видно, и впрямь штучное это дело - житие "не по лжи".
Рецензент:Распопин В.Н.