 |
 |
|
|
Д' Артаньян - гвардеец кардинала: Роман-эхо: В 2 т
Александр Бушков
/ Красноярск М СПб/ БОНУС ОЛМА-ПРЕСС НЕВА/ 2002/ 448
Известный беллетрист Александр Бушков, автор многого множества фантастических и детективных боевиков, умопомрачительным по сегодняшним временам тиражом триста тысяч экземпляров выпустил в свет собственную версию "Трех мушкетеров". Зачем? Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, следует хотя бы коротко рассказать, о чем, собственно, повествует 900-страничный текст.
Как явствует из названия и подзаголовка: "Роман-эхо", история честолюбивого гасконца поведана отечественным продолжателем французского романиста, что называется, с точностью до наоборот. В самом деле, почему бы нет? Почему бы 18-летнему провинциалу, "на ловлю счастья и чинов" поспешающему в вечно раздираемый династическими склоками и политическими интригами Париж, провинциалу, еще не принадлежащему ни к какой партии, не ухватить бы в роковом Менге фортуну в лице тех самых человека со шрамом и белокурой красотки, проявивших участие к юному нищему дворянину? Проявивших, говорю, участие и тем завербовавших его на службу действительно великому политику той эпохи. Подумать страшно, что мог бы сделать этот человек-миф на службе Ришелье!..
Мог бы да не сделал. Сделал, разумеется, кое-что, но много меньше, чем в "Трех мушкетерах". Почему? Прежде чем ответить на этот вопрос, попробуем все же пересказать содержание бушковской версии бессмертной книги Дюма.
Итак, встретив участие со стороны Рошфора и миледи и одновременно в первый раз помешав Атосу с Портосом, плетущим интриги, роковые для французской короны (за что, естественно, именно они, Атос с Портосом, руками - чтоб своих не марать - Гримо и Мушкетона и лишили его рекомендательных писем к капитанам королевских мушкетеров и кардинальских гвардейцев, коими - сразу двумя для верности - снабдил сына умудренный жизненным опытом д' Артаньян-старший), а затем легко ранив второго и весьма унизив первого, побитый за то простонародьем и нанявший в услужение второго главного героя этой истории, славного пикардийца Планше, д' Артаньян приезжает в Париж и направляется к де Тревилю.
Ну какой прием мог получить в его доме заносчивый мальчишка, оскорбивший двух знаменитых на весь Париж бретеров в голубых плащах? Такой и получил. Дальнейшее совершенно логично: расположение кардинала и его окружения, ненависть партии королевы и мушкетеров, чреда миловидных парижанок от хозяйки первой квартиры, где остановился гасконец, кстати говоря, сошедшей на страницы бушковского "эха" со страниц не "Трех мушкетеров", а первого их продолжения, романа "20 лет спустя", до герцогини де Шеврез, интриганки и бисексуалки (вообще говоря, эротики в "эхе" столько, сколько, наверное, во всем двухсоттомном Дюма не наберется, по крайней мере, в русских его переводах). Разве что только с королевой не переспал наш красавчик, ей Богу, больше напоминающий в этом смысле коллекционера юбок Клима Самгина, чем сдержанного и постоянного в чувствах солдата, да и то потому лишь, что Анна Австрийская, по Бушкову, законченная лесбиянка.
Вся первая часть романа, "Провинциал, о котором заговорил Париж", представляет собой развернутую экспозицию в духе не столько Дюма, сколько, скорее, Феваля вперемешку с Голонами, и рассказывает о сбившемся с пути провинциальном юнце, сведшем дружбу с сомнительными личностями, завсегдатае парижских игорных домов, борделей и прочих притонов едва ли не "двора чудес". Кабы не его невесть откуда взявшееся искусство фехтовальщика да милосердие к регулярно побеждаемым мушкетерам - был бы этот Растиньяк-Сорель-Самгин совсем уж несимпатичен, подхватил бы сифилис и поймал в конечном счете полфута ржавого металла в спину.
Спасает, устыжает, преображает и направляет на путь истинный бушковского героя... жена капитана Миронова (в романе ее зовут супругой капитана кардинальских гвардейцев де Кавуа), добрый гений мелкотравчатых офицеров и этакий, как выясняется в конце романа, Шерлок Холмс в юбке. И если б еще была у четы Кавуа дочка Машенька!.. Впрочем, Машенку с успехом заменяет белокурая миледи Анна, безутешная вдова и наследница немалого состояния честного англичанина, она ж - без вины преследуемая сноха младшего брата почившего супруга, коварного и жадного лорда Винтера.
Бедная, кроткая миледи, правда, служит Ришелье, с успехом выполняя на пару с Рошфором особо сложные задания всесильного министра, противостоя пр этом не только извращенной королеве и ее псам-мушкетерам, но и - что куда более опасно! - коварной фурии Констанции Бонасье, заклейменной венецианским правосудием отравительнице, по совместительству жене благороднейшего графа Рошфора.
Партия д' Артаньяна, таким образом, складывается из фигур Планше, Рошфора, миледи и некоего не шибко славного фехтовальщика, здоровяка Каюзака, предпочитающего, подобно экранному Портосу, заточенному металлу собственные кулаки и подручные плохообструганные деревянные средства, как-то: трактирные столы, стулья и лавки. Впрочем, гасконец, вовремя завязавший с "двором чудес", - человек симпатичный, а потому везде и всегда легко заводящий новых знакомцев. В Нидерландах его наставляет философ Декарт и зарисовывает юный Рембрандт, в Англии учит уму-разуму сам Уилл Шакспур (читатель, не успевший еще купить роман Бушкова, с успехом может узнать, кто это такой, запросив в любой поисковой имя "Гилилов") и поддерживают начинающий карьеру Оливер Кромвель, а также некто Джон Чаплин, гример труппы, выступающей в театре "Глобус", и дальний предок некоего талантливого актера...
Вам весело, читатель? Вам интересно? Вот и мне тоже. Но - дальше. А дальше, после того, как жадный до юбок д'Артаньян, прикинувшись Арамисом, попадает в постель к Мари де Шеврез, и, можно сказать, не покидая атласных перин, как какой-нибудь, нет, не Джеймс Бонд, а болгарское его "эхо" Эмиль Боев, раскрывает и предает суду кардинала злодейский заговор королевы, ее шурина и других высокопоставленных лиц государства против Луи XIII, дальше, разумеется, настает черед главного блюда - истории с алмазными подвесками.
Однако достаточно. Читатель уже все понял, кинулся в магазины, приобрел за полторы сотни кровных украшенный шпагами, шляпами и красотками двухтомник - и впился в него, упиваясь: чем же все это кончится, чем?.. Чем-чем? Странный вопрос - лейтенантским ордером, полученным, вместе с орденом уровня "Знак почета", из рук короля в обмен на открытый лист на убийство "Предъявитель сего..." - индульгенцию, сочиненную для злодейки Констанции лично королевой. И - совершенным одиночеством гвардейца кардинала, изначально лишенного настоящих друзей. Поскольку бушковский д' Артаньян совершил хоть и логичный, но все-таки неправильный выбор. И поскольку "необщие выраженья" лиц перу Бушкова, как полтораста лет назад перу Огюста Маке, в отличие от пера Дюма-отца, решительно не удаются: ни Рошфор не замещает Атоса, ни Каюзак - Портоса, ни миледи - Констанцию, ни наоборот.
Роман Дюма, это, по выражению Мопассана, "нагромождение чепухи", бессмертен, тем не менее, именно потому, что на исторический "гвоздь" французский романтик повесил великолепное жанровое полотно о чести, верности и дружбе. Только они одни и способны были воспитать из талантливого юного представителя умирающего дворянства образец рыцарства, вызывающего зависть всех последующих поколений мальчишек и любовь - девчонок. Именно они и саму книгу сделали вечной. И лучшей в творчестве Дюма, вытащившей его, как Мюнхгаузена за косичку, из топей беллетристики в чистые воды литературы. (Что, замечу в скобках, не сумели сделать ни мститель Монте-Кристо, ни верный любовник Ла Моль.)
Этой-то мушкетерской дружбы в бушковском, вольно или невольно, но кривом зеркале, нет и помину. А без нее, увы, нет и д' Артаньяна. Есть герой боевика с пробуждающейся время от времени любознательностью неискушенного читателя, в первом томе ограничивающегося скабрезными историями Боккаччо, во втором - под влиянием возлюбленной и Рошфора - открывающего для себя мир лирической поэзии.
Нет, помилуй Бог, я вовсе не отрицаю книги, читающейся превосходно, боевика, наполненного любопытными, а зачастую и удачными (как, например, фигура Уилла Шакспура, "эха", пародирующего и анахронизмы "Трех мушкетеров", и - что гораздо симпатичнее - гипотезу И.М. Гилилова вкупе с развернувшейся вокруг нее полемикой) второстепенными персонажами. Не отрицаю, напротив, рекомендую - но тем, кто в "самой читающей стране" читал все же оригинал Дюма, а не только лишь видел его кинематографические и телевизионные отражения.
Дело, как мне видится, в этих самых вопросах: почему и зачем? Не сделал бушковский д' Артаньян того и столько, что и сколько сделал д' Артаньян Дюма, поскольку действовал, как супермен из боевика, главным образом в одиночку. А изобразил всю эту историю Александр Бушков затем, чтоб опротестовать, конечно же, изначально неверную с позиции достаточно отдаленного во времени от описываемых событий историографа идеологию французского романиста. Забыв, вероятно, что опротестовывает-то, в сущности, не столько идеологию (с нее всё лишь начинается), сколько художественное мастерство. Вопрос, таким образом, слегка переиначивается и формулируется, пожалуй, как "чем я хуже?"
Ответа может быть два. Первый - тургеневский, данный в свое время по поводу кетчеровских переводов Шекспира:
Вот еще светило мира,
Кетчер, друг шипучих вин.
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин.
Другой ответ: ВСЕМ. Как ВСЕМ хуже "Властелина Колец" многопудовые нечитабельные его перумовские продолжения. Как ВСЕМ хуже и авторские продолжения собственных удач, тот же "Виконт де Бражелон" - "Трех мушкетеров".
В итоге новый вопрос: лихо, но все-таки зачем? Зачем безусловно успешному, всегда многотиражному, популярному беллетристу А. Бушкову переписывать единственный подлинный шедевр Дюма? Взял бы хоть "Учителя фехтования", что ли... А так выглядит это все, как в незабвенных похождениях Деточкина: "А не замахнуться ли нам, братцы, на самого этого, сами понимаете, Шекспира?" Автор, конечно же, вряд ли с подобной критикой согласится и на вопрос "зачем", ответит пушкинским: "Что за дело им? Хочу!"
И по-своему будет прав. Что за дело нам, проглотившим "эхо" за два вечера, получившим свою долю подчас даже и эстетического удовольствия, что за дело нам и какое мы вообще имеем право в эпоху всепобедившего пастиша, центона, пост-там-чего-то критиковать его "эхо"! А мы и не критикуем, мы сами - эхо. Как аукнется...
Не знаю, сколько в романе Бушкова от тех, на которые он в издательской аннотации ссылается, "подлинных" псевдомемуаров мессира д' Артаньяна, изданных впервые в Амстердаме в 1701 г., как много в нем того, "мимо чего спешно прошел А. Дюма, исказив настоящую историю", - увы, прочесть не пришлось. Однако "Гвардеец кардинала" изобилует множеством легко улавливаемых и порой забавных намеков на историю культуры и на историю наших дней, к месту цитирует высокую поэзию и написан, пусть и несколько залихватски, в духе этакого "ПИВА "ПО-РУСКИ"", но, как уже было сказано, легко и профессионально (чем, собственно, и вызвал желание откликнуться). Как, впрочем, и оригинал, тоже ведь предложивший в середине XIX века современному читателю иной, облегченный в сравнении с предшественниками стиль и легко доступный массовому читателю язык.
На чем и заканчиваю, предоставив заинтригованному (надеюсь) читателю самостоятельно разбираться, зачем все это и почему, чего во всем этом больше - хорошего или плохого, иль просто перечесть, без лишних раздумий и материальных затрат, подзабытый в частностях оригинал, замечательный, между прочим, и сам по себе, без всяких новомодных отзвуков, откликов и отражений.
Рецензент:Распопин В.Н.