 |
 |
|
|
Жена Моцарта (Констанца Моцарт, обыкновенная женщина)
Рената Вельш
/ СПб/ Лимбус Пресс/ 2002/ 218
В состав сборника вошли небольшая, давшая рецензируемому изданию общий заголовок, повесть современной австрийской писательницы и хорошо известная русскоязычному читателю новелла немецкого романтика Эдуарда Мёрике "Моцарт на пути в Прагу". Последняя прозаическая вещь, написанная поэтом XIX века в духе фортепианной сонаты, неоднократно у нас переиздавалась, равно как и другие известные книги о Моцарте (например, "Возвышенное и земное" Д. Вейса), потому и оставим ее за скобками этой рецензии.
Повесть же Ренаты Вельш, вышедшая на языке оригинала в 1990 г., отлично переведенная Галиной Снежинской, рецензии несомненно заслуживает, ибо, несмотря на обилие документального материала (в том числе и фрагментов из писем композитора), представляет собой прежде всего замечательный художественный текст, одновременно лаконично и кинематографически ярко являющий самого Моцарта, членов его семьи и знакомых, а, кроме того, дающий тонкий психологический литературный портрет его 80-летней вдовы, озирающей свою жизнь, так сказать, с ее последней ступени.
Собственно говоря, текст повести написан (хотя и от третьего лица) как свободный поток воспоминаний, как поток дряхлеющего, но еще вполне ясного сознания, перемежающийся диалогами Констанции фон Ниссен (по первому мужу - Моцарт) с ее младшей сестрой Софией, диалогами двух старух, ревнующих друг друга к теням завершающейся жизни. Яркие картинки-воспоминания сменяются сетованиями на старость и усталость, дождливый зимний день - бессонной ночью, посещение Констанцией могилы второго мужа - размышлениями о том, каким будет монумент, воздвигаемый на городской площади первому - и будет ли бронзовый Моцарт похож на настоящего, такого, каким и раньше-то знала его лишь Констанция, а теперь и вообще она одна только помнит.
Читатель общается с героиней повести всего одни сутки 1841 года, однако рассказчица перед лицом неумолимо надвигающейся смерти беспорядочно, но ярко вспоминает всю свою (и его, Моцарта) жизнь: роды, болезни, санатории, премьеры, безденежье, недобрые слова и письма свекра, семейные заботы и супружеское счастье... Ворча и раздавая по заслугам плохим и хорошим, друзьям и родственникам, воображаемым, а, может быть, и реальным любовницам композитора, сетуя на собственную слабость, толкнувшую ее отдать малолетних сыновей после безвременной смерти отца в руки чужих людей, сетуя на самих сыновей, наделенных музыкальным даром, но по разным причинам особенных успехов ни в жизни, ни в музыке не добившихся, наконец сетуя на судьбу, отнявшую у нее остальных из шести во младенчестве, а выживших наградившую бесплодием (имя Моцарта бессмертно, род Моцартов - оборвался в середине XIX века), она думает о жизни по-стариковски печально и слегка суетно, но и светло. Источником света представляется ей Моцарт, память о нем и отчасти о втором муже, поклоннике творчества первого... Но чем дольше мы находимся в присутствии этой женщины, тем яснее понимаем: источник света - она сама.
"Кем она была, жена гения? - читаем в издательском предисловии. - Кем была Станцерль (Станцель), которой Моцарт писал нежнейшие любовные письма незадолго до своей смерти, Констанца, которую он ошеломлял взрывами своего темперамента? Эта женщина была не только матерью его детей, но значила в его жизни гораздо больше, и критики вынесли ей, быть может, слишком поспешный приговор <...> Ее упрекали в легкомыслии, отсутствии глубины, непонимании гения Моцарта..."
Впрочем, кого из жен гениев не упрекали? Разве что Анну Григорьевну Достоевскую... Уж сколько досталось Наталье Николаевне Пушкиной - каждый знает.
Меня на протяжении чтения не оставляло именно это сравнение - Натальи Николаевны с Констанцией фон Ниссен (1762 - 1842), вдовой Моцарта, урожденной Вебер. Моцарт и Пушкин - вероятно, равновеликие гении, гармонические божества, в реальной жизни, несмотря на кажущееся сходство, были людьми разными. Пушкин к тридцати годам приобретает строгий, пожалуй, суровый облик, еще позднее - трагический; Моцарт как бы остается юношей до конца своей 35-летней жизни. Пушкин ли (трагедией "Моцарт и Сальери") в таком впечатлении виноват, фильм ли Формана - не знаю, но вот ведь и сочиненные Ренатой Вельш исповедальные мемуары Констанции впечатление мое подтверждают.
Так же непохожи друг на друга и их вдовы, хотя обе впоследствии выходили замуж и обе овдовели во второй раз. Вопрос: много ли сделала для увековечения памяти Пушкина Наталья Николаевна? Ответ: в девичестве дочь музыканта, миловидная мещаночка-хохотушка Констанция Вебер, после смерти Моцарта вышла замуж за датского дипломата Георга Николая Ниссена, почитателя и биографа композитора, и после его смерти довершила работу над биографией первого мужа, которую не успел закончить Ниссен. Другой (совсем другой) вопрос: любила ли 19-летняя красавица Натали Гончарова своего 30-летнего супруга? Ответ: Моцарт был старше Констанции всего лишь на шесть лет.
Может быть, это ответы. Может быть, и нет. Но, как завершает свою повесть Р. Вельш, "даже если все было совсем иначе, известно, что в 1841 году из окна дома часто выглядывала старая женщина, и она смотрела сквозь завесу дождя на площадь, которая в те дни еще называлась Михаэлисплац, а позже была названа в честь Моцарта".
Повесть завершается подробными примечаниями, дающими необходимые сведения обо всех упоминаемых исторических лицах, издание содержит также блок черно-белых иллюстраций, на которых представлены все прижизненные портреты Моцарта, членов его семьи и ближайшего окружения.
Рецензент:Распопин В.Н.