Зубов А.Е.

Статьи

(публикуется впервые),

Глава: Театр Художника

Новосибирск постепенно становится одним из центров театральной жизни огромного региона за Уралом. Об этом можно судить уже по количеству фестивалей, проходящих в нашем городе в последние годы. Именно на новосибирских сценах стартовал ежегодный фестиваль "Сибирский транзит", уже стал традиционным смотр интереснейших театральных работ "Рождественский фестиваль", организуемый каждые два года прежде всего театром "Глобус". В третий раз прошел в ноябре и Международный фестиваль независимых театров и новой драматургии "SIB-ALTERA".

Этот фестиваль особенный. Наряду с коллективами уже известными и в нашей стране, и за рубежом, в его программу входят и труппы неизвестные, во многом еще не определившиеся в своем пути, иногда экспериментирующие на грани театра. Коротко говоря, "SIB-ALTERA" - фестиваль театрального авангарда. И то, что он состоялся именно на новосибирской земле - серьезный комплимент нашему городу, ведь принять новое, непривычное, подчас шокирующее искусство не так просто. Но в Новосибирске еще живы традиции первых лет Академгородка, первых сибирских джазменов, печально знаменитого фестиваля бардовской песни, связанного с именем А. Галича. Эти традиции несмотря ни на что живы, и именно они питают тот интерес к новому, который проявился и в нынешнем фестивале.

А интерес, безусловно, был, и очень серьезный. На спектаклях фестиваля побывало множество людей и театральных, и критиков, и просто любителей театра. Каждый вечер у входа в театры толпились зрители. И здесь надо упомянуть самую печальную особенность Третьего фестиваля. По ехидному замечанию одного из критиков, "Авангард стоит дорого", и это буквально. Билеты на спектакли были дорогими, в среднем дороже, чем даже на престижные спектакли Рождественского фестиваля. Множество желавших попасть на спектакль, а особенно молодежь, студенты художественных вузов и училищ города, так и остались за дверями зрительных залов. Проверенный студенческий способ - "через доброго контролера" - тоже не срабатывал, "охрану" в театрах несли организаторы фестиваля, и стояли они насмерть, со многими знакомыми актерами и режиссерами надолго испортив отношения, но не уступив ни пяди, не пропустив ни одного безбилетника. А входной за 100-200 рублей - это не шутка: Конечно, можно понять и организаторов, и участников, зарабатывать им негде, а театр во все времена - игрушка очень дорогая. Взять на себя финансирование наше Управление культуры, видимо, в полном объеме не может. И каждый коллектив становится перед выбором - или не ехать вообще, или заламывать цену. Всё понятно, и всё же обидно, когда видишь множество пустых кресел в зале, на которых могли бы сидеть благодарные зрители:

Фестиваль носит титул "Международный", и это не просто красивое слово. Помимо уже знаменитого театра "Дерево" с Питерско-Дрезденской пропиской, показали свои работы коллективы из Эстонии, Германии, театры из Москвы, Красноярска, Санкт-Петербурга. Диапазон жанров, направлений, видов театра очень широк. Здесь и моноспектакли, и спектакли пластические, и уникальный "инженерный" театр. Авангард по сути своей не может быть ни ровным, ни однозначно успешным. Всё новое рождается в муках, в ошибках, в точно или неверно угаданном направлении поиска. Были неудачи и в нынешнем фестивале, но все же ценность его не в них, а в тех минутах подлинного искусства, открытия, прорыва в своё, в то, чего до меня еще не делал никто. И такие открытия в "Другой Сибири" были. Одним из них стал спектакль "Белая кабина", созданный Русским инженерным театром "АХЕ".

Такой вид театра создан если и не впервые, то, во всяком случае, является большой редкостью на мировой сцене. "АХЕ" - театр художника, в меньшей степени режиссера, и уж совсем не актера. Вообще-то говоря, появление такого вида театра сегодня закономерно. Техника сцены, применение в ней современных технологий, материалов, электроники настолько активно развиваются в последние десятилетия, что должно было у кого-то возникнуть желание поставить спектакль в первую очередь визуальный, построенный на сценическом трюке как главном выразительном средстве. Создатели инженерного театра Вадим Семченко и Максим Исаев исследуют возможность создать зрелище для глаза и ума, используя известные и открывая новые закономерности зрительного восприятия человека. Некоторые законы сценической выразительности они сознательно разрушают, создавая взамен новые, свойственные, по их мнению, театру XXI века.

По сути, зрелище, которое авторы назвали "Белая кабина", представляет собой набор сценических трюков, фокусов, постановочных приемов. Описать его очень сложно, так как внятной сюжетной линии, определенных отношений актеров в спектакле, пожалуй, и нет. Больше того, не случайно и то, что ни в программке-открытке, ни на рекламных плакатах фестиваля мы не увидели и имен актрисы и двух ее партнеров, находящихся на сцене. Не в них главный интерес авторов, они, по сути, "операторы" сложного, тщательно выверенного и просчитанного трюка длиной полтора часа. Их актерские, личные качества в спектакле и не могут быть проявлены, Его Величество Трюк один главенствует на сцене. Цельной, единой истории в "Белой кабине" нет, есть коротенькие эпизодики на вечные темы - измена и отчаяние, встреча и разлука, жизнь, смерть, вода, огонь. Эти ситуации по сути только повод для художника найти неожиданное появление и проявление предмета, субстанции, эффекта. Единственное, что требуется от актера - точность и четкость. В нужный момент стоять именно на этом месте, потому что сюда прольется "кровь" из бутылки; точно положить шарик на место, с которого он поплывет по воздуху; переодеться за выверенное время, чтобы оказаться на нужной точке в нужную секунду. Тут не до внутреннего монолога и "биографии роли"! Но надо отдать должное безымянным актерам - даже в такой специфической, "антиактерской" ситуации они не халтурят, их человеческая энергия, затрата ощущается в зрительном зале.

Но главное - блестящая, виртуозная изобретательность Художника! Создатели "Белой кабины" практически не пользуются сверх-технологиями XXI века, нет лазеров, почти не "дымят", немного и музыкальных эффектов. Они используют простые, знакомые вещи и явления - шарик, бутылка, газета, огонь, веревка - и находят им удивительно неожиданное применение. Как описать происходившее на пустой, затемненной сцене "Красного факела"?

Вот снятый с шапочки белый помпончик самостоятельно, без всякой "ниточки", плывет через всю сцену по лучику света; вот в прозрачных бокалах, которые только что были пустыми, заплескалось шампанское; вот как бы мгновенно меняется неподвижное лицо актрисы, отраженное качающимся зеркалом; вот спичка, горящая, кажется, минуты 4, не обжигая, скользит по костюму, по телу актера, по волосам; вот поют в темноте актеры, и светятся их рты не то от спички, не то от лампочки внутри; вот, наконец, в финале пламя с подноса в руках актрисы сливается с видеорядом на белых экранах, и уже непонятно, где границы одного пламени и где - другого, стихия огня становится вездесущей. Вершиной спектакля становится та самая "белая кабина", несколько рам-экранов один в другом, уходящих в перспективу. Каждое полотно (во всяком случае, такое создается ощущение) несет свой изобразительный ряд, создаваемый своим проектором. На этот двойной, тройной ряд движущихся, наплывающих, удаляющихся живых картин накладывается визуальный ряд игры актеров, которые входят в изображение на экранах как составляющее звено, как фрагмент, становятся то главной, то второстепенной деталью. В картинах угадывается то Брейгель, то "малые голландцы", то характерный для XX века интерес к предмету, натюрморту, то трансформации непременного театрального атрибута - маски. Авторы сознательно разрушают привычную последовательную организацию внимания зрителя, когда нам светом, мизансценой подсказывают: "Сейчас смотрите сюда, а теперь вот туда, а теперь главное - здесь", "Белую кабину" мы смотрим одновременно всю, во всех ее компонентах. Это не просто, к концу внимание устает, тем более что сюжет не помогает, его нет, и приходится включать интуитивные, ассоциативные механизмы восприятия, а рациональному зрителю XXI века это не просто. И все же зрелище захватывает, заставляет следить, иногда разгадывать - как это сделано, что будет дальше? А значит, это - Театр!

Вообще хороший, умно, чисто и с юмором сделанный трюк на сцене ценился всегда. Зритель благодарно встречал аплодисментами иллюзорные декорации в XIX-ХХ веках, восхищался появлениями и исчезновениями в спектаклях французов и итальянцев XVII и XVIII веков. Но обычно трюк, неожиданное техническое решение все же было дополнительным, не основным компонентом спектакля, как, например, блестящие фокусы и изящная "игра сценографией", иначе не назовешь, в старом спектакле московского Ленкома "Школа для дилетантов". Театр "АХЕ" (кстати, всегда то злишься, то смеешься, читая многозначительно-ребусные названия новых театров типа "Театр.doc", "АХЕ", "КаиК", "Вампитер" (а нам - Кострома??), хотя за ребусами люди и коллективы очень интересные, гораздо интереснее собственных афиш) ставит вспомогательный прием в центр зрелища, и хотя на второй план уходят сюжет, актер, привычное нам линейное и менее привычное ассоциативное развитие истории, но такая попытка, безусловно, имеет право развиваться, тем более что главное-то достигнуто - зрителю интересно! И интересно не только профессиональным художникам театра, режиссерам: А им этот спектакль надо показывать как учебный, как профессиональный тренинг - разгадай, найди свой способ достигнуть такого же эффекта, как жвачка трансформируется в несколько метров веревки, какое ощущение вызовет комическая маска на трагическом слайде, как зажечь не горящее и потушить негасимое? Замечательное учебное пособие для профессионалов высокого уровня! Но сидят, затаив дыхание, и просто зрители, и молодежь, и пожилые. В безостановочной смене картин, мизансцен, в наплывах и удалениях визуальных миров есть магия, завораживающая сила. И вполне понятным становится решение жюри "Золотой маски", присудившей эту престижную награду спектаклю "Белая кабина" русского инженерного театра "АХЕ".

Третий фестиваль независимых театров и новой драматургии SIB-ALTERA завершился. Впереди, будем надеяться, четвертый, пятый. Хочется, чтобы у ищущих, пробующих новое была возможность встреч, обмена - не опытом, а поиском, идеями, вопросами. А у нас была возможность увидеть, разгадать, порадоваться, огорчиться. Это ведь и есть живой Театр.

Александр Зубов