Плеяда 42

Через два дня после чаепития в домике на краю села воспитательница Евгения Терехова вошла в детдомовскую библиотеку, маленькую каморку с тремя-четырьмя сотнями книг, где еле помещался стол, за которым сидела старшая пионервожатая Ирочка, она же по совместительству и библиотекарь. Ирочка в позапрошлом году окончила местную школу, в школе была активисткой, и ее взяли на работу в детдом старшей пионервожатой, библиотекарем и при необходимости подменным воспитателем.

Старшая пионервожатая Ира громко говорила командирским голосом в отсутствии директора и тихо в присутствии. Звонко командовала на пионерских построениях и, похоже, чувствовала окружающий ее мир как единую пионерскую линейку, где она была "старшая пионервожатая". Беда Иры была только в том, что ее командирский голос мало кто слушал. И пацаны даже, обращаясь к ней, часто называли ее просто Ирка.

- Ирочка, - сказала вошедшая в библиотечную каморку Евгения, - дай мне, пожалуйста, "Войну и мир" Толстого. Не записывай: я постою тут, полистаю.

- Что, хотите вспомнить, восстановить в памяти?

- Да...

Евгения, перелистывая страницы книги, отыскала то место, где говорилось о смерти Болконского. Да, Уразай оказался прав. Толстой написал: ушел. Не умер, а ушел. А она, Евгения Терехова, и не заметила этого - и проходя роман в педучилище, и читая его вечерами. И не только она, но и умница Галя не заметила, что не умер, а ушел. А этот мальчишка Уразай заметил. Надо же!.. С одной стороны, ей было как-то даже обидно за себя... С другой - какое-то облегчение, что Болконский "ушел...", а не "умер". И еще удивление, что это "ушел..." заметил еще мальчишка. Значит, он не согласен с "умер"?.. Значит, его это мучит?.. А ее?.. Воспитательница должна была признаться себе, что до чаепития в их домике ее это не мучило: она как бы согласилась вслед за своим отцом, вслед за предшествующим ей поколением, что "все умрем". Она считала, читала и видела, что с "умрем" согласны все книги, все писатели, все ученые... Но, оказывается, Толстой - "зеркало русской революции", написал "ушел" - значит, не был согласен, что "все умрем".

И Уразай это заметил... Значит, тоже не был согласен, не согласен... А может, просто заметил, и все... Игра слов.

- Ирочка, ты читала "Войну и мир"?

- Ой, Евгения Ивановна, она такая толстая. Про Наташу и Болконского читала, когда образ ее разбирали.

- А вот тут Толстой пишет о смерти Болконского - "ушел". Как ты думаешь, почему Толстой написал "ушел", а не умер?

- Да какая разница, Жень?.. Умер или ушел... Говорят же: ушел из жизни. И Толстой так написал, вот и все...

- Ладно, Ир, спасибо за беседу, - сказала Евгения, отдавая назад книгу.

- Заходите еще, поболтаем, а то мне тут скучно одной, - отвечала Ира, ставя книгу обратно на полку.

И, уже выйдя за порожек библиотеки, Евгения повернулась, спросила:

- Ира, скажи, а воспитанники эту книгу берут?

- При мне, кажется, никто не брал. А!.. Димка Уразай не так давно брал. Да и тот полистал, наверно, да и сдал. Я сама иногда так брала по названию. А книга неинтересная. Ну и сдаешь, не читая. Так и они часто...

- Спасибо, Ирочка, пойду, - и Евгения прикрыла дверь библиотечной каморки. В этот день она так для себя и не установила - специально ли, по убеждению, Толстой написал - не умер, а "ушел" или, как сказала Ира, "да какая разница?.."

Но от "ушел" на душе Евгении Тереховой было все же как-то легче, легче и за князя Андрея Болконского, и за Наташу Ростову, и даже за себя...